«И если не ты, то никто»

Для этих людей рабочие дни превращаются в долгие месяцы, проведенные за тяжелой работой вдали от близких. Как они с этим справляются? Зачем возвращаются туда? И легко ли бывает выбрать, кто ты сегодня — муж, отец, вахтовик? Спросили у Валерия Бутьковского, монтажника со стажем, который строит на Севере буровые комплексы и другие промышленные объекты.

— Мне 47, работаю вахтовым методом уже почти 20 лет. Иногда думаю, что моя жизнь делится не на годы, а на километры зимника и количество рейсов туда и обратно, между домом и Севером. Шестнадцать лет так живу: 30 дней работа, 30 — дома. Иногда 60 на 30, если людей не хватает или объект не сдали в срок. И каждый раз один и тот же момент: стою у двери, сумка собрана, жена молчит и смотрит так, будто если отпустит, то я уйду навсегда.

Люди вокруг разные. Есть такие, кто только и ждет, когда смена закончится, — отмечают в блокнотах каждый день крестиками. Есть молчуны, есть балагуры, пьющие, непьющие. У нас сейчас «сухой закон», но если рабочему надо — сами понимаете. Я стараюсь держаться, хотя бывало всякое… Когда неделю пурга, работу отменяют, сидим по комнатам, стены давят, и такие мысли лезут, что лучше просто уснуть. Тогда спасает одно — звонок домой, слышу голос жены, как она смеется над сыном, как кошка шуршит по кухне.

А потом приезжаешь домой, и сначала ходишь как чужой. Тебе говорят: «Пойдем в магазин», — а ты стоишь в дверях и тупо не понимаешь, зачем надевать пальто, если не минус сорок. Дома тепло, дети выросли еще на пару сантиметров, жена новую скатерть постелила — а ты не знаешь, как с этим быть. Голова все еще там, на Севере, в вахтовом городке, а тело уже здесь, в Ставрополе. И самое тяжелое — научиться жить дома заново за эти 30 дней. Ты вроде отец и муж, но как будто в отпуск приехал к собственной семье.

Друзья меня спрашивают: зачем терпишь? Из-за денег в первую очередь. Зарплата такая, что у нас я бы за три месяца столько не заработал. Мы построили дом, детям оплатили колледж. Вообще, сначала это был вынужденный шаг. В конце 1990-х в нашем городе завод сократил людей, работы почти не осталось, никаких вариантов. Я тогда думал: либо сидеть с семейством и ждать подачек, либо съездить и заработать. Поехал ради денег: дом, долги, дети — надо было платить. Но потом вахта стала привычкой: стабильный заработок, строгий график, хоть и тяжелый, но зато есть предсказуемость.

Есть что-то такое в Севере, чего больше нигде нет. Утро, когда солнце встает надо льдом, — и такое чувство, будто ты один живой на всей планете. Тишина, которой в городе просто не бывает. И работа настоящая: руками делаешь, прибором проверяешь, за каждую гайку отвечаешь — и если не ты, то никто. Через пару сезонов понял, что это уже практически стиль жизни — привыкаешь к ритму, к людям, к ощущению нужности.

Иногда думаю, что когда уйду с вахты, буду скучать не по работе и не по морозу. По моменту, когда вертолет садится, и я уже представляю, как жена стоит у остановки, встречает меня. И осознанию: «Я доехал, я снова дома». Ради этого и живу, наверное.

Там каждый день похож на конвейер. Подъем в шесть утра, быстрый кофе, проверка инструментов, выезд на площадку к семи. Рабочая смена длится 8−12 часов с перерывом на обед. Потом уборка, отчеты, техосмотр. В бытовке ты умываешься, потом еда, душ (если повезет, а то бывает очередь), немного свободного времени: кто-то играет в карты, кто-то читает, кто-то звонит домой. Перед сном обычно общаемся, шутим, кто-то поет. В целом свободного времени немного, но оно есть, как минимум вечерние пару часов. Но это время не для личной роскоши, а чтобы поговорить с женой, посмотреть новости, выспаться, ведь завтра же снова вставать рано. Свобода на вахте довольно относительная.

Физическая нагрузка делает свое: постоянно ноют спина, колени, плечи. Климат суровый: мороз и влажность забирают энергию. Но хуже всего — постоянный психологический стресс: ты далеко, и мелкие проблемы кажутся гигантскими. Бессонница, кстати, тоже частый гость: тяжелые смены, нерегулярное питание, в бытовках шумно. Самое опасное, когда человек не замечает изменений в себе: из-за накопленной усталости может появляться раздражительность, ворчливость, депрессия. Это не всегда видно тебе самому, но семья такие перемены чувствует всегда.

В основном там бытовки. По 4−6 человек в комнате, кровати, шкафчики — обстановка достаточно аскетичная, но при этом есть все необходимое. Кухня общая, еда по графику и по меню. Что раздражает? Теснота, из-за которой личного пространства почти нет. Шум из-за того, что кто-то храпит, кто-то слушает музыку до поздней ночи, кто-то постоянно ворочается во сне. И грязь: если кто-то ленится убираться, вся бытовка расплачивается за это своим комфортом. Но главное — это отсутствие уединения: иногда просто хочется посидеть в тишине, ничего не делать, и это роскошь.

Конфликты, конечно, возникают, без них никуда. Вы представьте: несколько мужчин с разными характерами оказываются заперты в крошечном пространстве. И все это приправлено усталостью и постоянным холодом.

Депрессия, к сожалению, наша неотъемлемая реальность: люди довольно часто ломаются, особенно те, у кого трудности дома, долги или проблемы со здоровьем. Есть правила и дисциплина на объектах, но вне работы — люди сами по себе. Я видел и позитивные примеры: коллектив, который поддерживает, организует досуг, спорт.

На крупных объектах есть медпункты, иногда даже штатные психологи. Но чаще это телефоны доверия или просто коллективные тренинги — приходит человек и рассказывает, как держаться на бодряках. По факту лучше всего поддерживает коллектив и руководство, которое замечает изменения и помогает. Я бы, конечно, хотел, чтобы на объектах больше работали психологи и чтобы тренинги по стрессоустойчивости были регулярнее и профессиональнее, а не от случая к случаю.

Когда возвращаешься, первые пара дней — это действительно отдых. Ты рад самым простым вещам: теплой кровати, вкусной домашней еде, любимой жене и смеху своих детей. Но часто это смешивается со стрессом: за время вахты жена, конечно же, тоже устала тянуть на себе весь быт, дети соскучились и требуют внимания, по дому накопилось много работы.

Организм у всех перестраивается по-разному: кому-то нужны сутки, кому-то неделя на адаптацию. Мне помогает рутина: прогуливаюсь с детьми, помогаю по дому, но главное — много сплю первые три дня.

На вахте дни похожи друг на друга: работа, сон, еда, разговоры — «день сурка». А дома же все меняется: дети растут, в городе происходят события, которых ты не видел, по телевизору начинают крутить другие передачи, в магазинах появляются какие-то новые товары. Из-за этого порой накатывает ощущение, что ты застыл в одной точке, а мир в это время продолжает двигаться и делает это катастрофически быстро. Из-за этого чувствуешь свою неактуальность — даже в речи детей с каждым разом все больше непонятных слов. Это тяжело морально.

Отец-вахтер — горе в семье, как шутят у нас. Разлука — это всегда испытание для отношений, а тут она случается регулярно. Пропускаешь первые шаги ребенка, дни рождения, юбилеи. Это создает трещины: жена устает быть дома за двоих, дети как будто растут без отца. Недоверие тоже частая проблема: когда долго в разъездах, появляются сомнения, ревность — это практически у всех, кто долго так работает. Но мы привыкли и научились справляться: честные разговоры, регулярные звонки, праздники по видеосвязи. Надо общаться и поддерживать друг друга, это самое важное.

Еще появляется ощущение, что живешь две разные жизни — одну там, другую здесь. На вахте у тебя своя культура, шутки, ритуалы. Дома — свои. Иногда они не совпадают, и это сложно, особенно в первые дни. Я, например, могу быть на вахте строгим и сосредоточенным, а дома хотел бы быть мягким и внимательным. Но иногда привычка «вахтового» поведения вылезает в быту: резкие ответы, требовательность, приказной тон. Поэтому, считай, всегда надо держать в голове, кто ты прямо сейчас — муж, отец или вахтовик.

Иногда бывает, что хочется плюнуть на все и сорваться домой — не важно как и на чем. Особенно после каких-то семейных ссор или если кто-то из родных оказался в больнице — тогда прямо ломает. Но удерживает ответственность: кредиты, дети, нужды семьи. Ну и чувство долга перед коллегами: если ты уйдешь, кому-то придется подменять тебя. Еще удерживает привычка к уровню жизни, который дает вахта. Но есть и случаи, когда люди уходят: кто-то открыл свое дело, кто-то нашел работу в городе с хорошей оплатой.

Для меня вахта — не образ жизни, а лишь определенный этап в ней. Сейчас моя жизнь состоит из постоянных разъездов, но самое главное, что у меня есть цель: чтобы так было не всегда. Поэтому через пару лет хочу или сократить свои «командировки», или вообще найти что-то другое, чтобы работать ближе к дому. Параллельно учусь дистанционно менеджменту — Север дал мне классный опыт и сбережения, поэтому, возможно, и бизнес смогу открыть.