В 2012 году у Романа Сенчина вышла небольшая книжка — «Тува». Ее сложно назвать путеводителем — разве что по памяти автора: как жили, как были. В 2025-м, ухватившись за дату (15 августа в России отмечается День Республики Тыва), АЧБД попросил Романа, который родился в Кызыле и прожил там до середины 1990-х, еще раз оглянуться. И он прислал этот текст.
— В последний раз я побывал в Туве почти два года назад, осенью 2023 года, на однодневном книжном фестивале «Читай, Тува». До этого ездил почти каждый год, правда, на несколько дней, так что подробно и обстоятельно говорить о том, как изменилась Тува, не могу.
По сравнению с 1990-ми и началом нулевых, конечно, изменилась в лучшую сторону. Тогда были разруха и одичание, теперь многое благоустроено, нравы, кажется, смягчились… В последние несколько лет вышли два-три пугающих репортажа блогеров про Туву и ее столицу, город Кызыл, что это, дескать, самый страшный город России. Эти самые блогеры опоздали. Нельзя сказать, что все цветет и благоухает, но центр Кызыла поистине прекрасен. Есть несколько безопасных и относительно комфортных туристических баз. А природа в Туве — чудесная, уникальная.
На западе Тувы с 1999 года проходит музыкальный фестиваль «Устуу-Хурээ». В 2016-м я принимал в нем участие. Прекрасная, дружеская атмосфера, живая музыка, национальная тувинская еда, палаточный городок под высоченными лиственницами, костры… Говорят, за все годы не было ни одного крупного происшествия. Люди туда съезжаются не только со всей России, но и из-за границы. Услышать хоомей (тувинское горловое пение. — Прим. АЧБД) в той обстановке, на лоне той природы, где он зародился, — это для многих счастье.
Ну и фестиваль «Читай, Тува» — первое литературное мероприятие за многие-многие годы. Тувинское книжное издательство возродилось. В городе появились не только ресторанчики местной кухни, но и кофейни, где сидят ребята с ноутбуками. Что-то пишут, читают. Это, конечно, не может не радовать.
Как все-таки правильно: Тува или Тыва?
— И так, и так правильно. «Тыва» до недавнего времени говорили в основном тувинцы, а «Тува» — русские в широком понимании этого слова. Сейчас все чаще слышу и встречаю в печати «Тыва». Меня это немного коробит, как если бы неякуты говорили, писали: «Поехал в Саха».
Впрочем, против варианта «Тыва» я ничего не имею. По крайней мере не буду иметь до того момента, когда он останется единственным. Надеюсь, этот момент не наступит.
Про сочетание культур
С начала 1990-х Тува стала практически тувинской. С одной стороны, вроде так и должно быть с каждой национальной республикой, с другой, мне как тувинскому русскому в третьем и последнем поколении от этого грустно.
Русские — опять же в широком смысле этого понятия, которое включает в той же Туве и украинцев, и белорусов, и немцев, и так далее, — пошли туда массово в 1880-е годы. Это были не ватаги казаков и не регулярные военные отряды, а крестьяне. В то время и до 1912 года территория будущей Тувы, тогдашний Урянхайский край, была частью Китая. В 1914-м Урянхайский край взяла под протекторат Российская империя. В том же году был основан Белоцарск как центр русской администрации, в 1926-м получивший название Кызыл.
Отношения тувинцев и русских складывались непросто в 1910-е годы. Случались жестокие этнические конфликты. На эту территорию претендовали и Китай с Монголией, не раз были попытки или истребить русских переселенцев, или выселить из Урянхая… (Кстати сказать, Китайская республика, которая ныне занимает Тайвань и соседние островки, Туву до сих пор считает своей территорией.)
Набеги монголов для русских крестьян в Туве — это не что-то из средневековья, они происходили и в 1919-м, и в 1920-м
Память о них до сих пор жива, можно услышать нечто такое: «Нашу деревню строить начали после того, как монголы прежнюю сожгли. Кто выжил да плена избежал, собрались и стали лес на срубы валить».
Наверное, до сих пор многие не знают, что Тува вошла в состав СССР только осенью 1944 года. До этого почти четверть века она была независимым, как говорится, частично признанным государством — Тувинской Народной Республикой. Кажется, тогда русским там жилось лучше всего. Новых переселенцев из Союза почти не было, так что тувинцы не боялись того, что русские их подавят, ассимилируют. Была организована Русская трудовая самоуправляющаяся колония со своими правами, обязанностями, своими налогами. В верховьях Енисея жило немало староверов, которых хоть и пытались сделать гражданами, но не особенно настойчиво.
ТНР прошла теми же путями вождизма, репрессий, коллективизации, индустриализации, что и Советский Союз, но, за исключением, пожалуй, репрессий в отношении партийного руководства, пути эти не были такими же трагическими для народа, как в СССР.
В 1950–1980-е в Туву приехало огромное количество людей так называемых нетитульных национальностей. Кызыл вообще был по составу населения нетувинским городом. Это я отлично помню.
Ну и культура была — не тувинская и не русская, а некая советская
Если и пели тувинские песни, то в сопровождении не национальных инструментов, а баянов, роялей. Ламаизм из жизни был вытравлен, казалось, бесследно, о шаманах перешептывались, дескать, есть, но прийти к ним очень сложно… А в силу шаманов верили не только тувинцы. Православная церквушка находилась на окраине Кызыла, «за болотом»… Но советская культура, конечно, у тувинцев ассоциировалась с русскими хотя бы потому, что русский язык главенствовал. На весь восьмидесятитысячный в конце 1980-х Кызыл была всего одна национальная школа.
Ну и в начале 1990-х рвануло — «народные фронты» и тому подобное. Этнический состав Кызыла сменился буквально за три года. Теперь славянское лицо там встретишь нечасто. Относительно много русских в силовых структурах, но это люди или находящиеся в длительных командировках, или местные, которые строят дома в Красноярском или Краснодарском краях. Достраивают, выходят на пенсию и уезжают.
Есть и те, кто не хочет уезжать. Или люди опустившиеся, скажем так, или идейные. Я, честно говоря, завидую тем, кто пережил тяжелые времена в девяностые и начале нулевых, не уехал, остался. Наша семья, как и десятки тысяч других семей, уехала… Не раз приходилось слышать от тувинских интеллигентов признание, что русских теперь не хватает. И меня встречают в Кызыле тепло, хотя о малой родине и ее людях я пишу, мягко говоря, не только в превосходных тонах.
Про желание вернуться
Книга «Тува» вышла в 2012 году. Вернее, книжка, страниц 120 крупным кеглем… Да, тогда казалось, что с Тувой я прощаюсь. Я уже давно жил в Москве, со времени нашего переезда прошло почти 20 лет, и хотя в Кызыле я бывал часто — родители жили на юге Красноярского края, часов шесть на автобусе, и я на малой родине, — но понимал, что многое забываю, многое воспринимается не так, как было, что-то вообще придумывается. И вот решил записать свои воспоминания, понять, где родился и вырос.
Кстати, этой книжке предшествовал очерк, который назывался «Сидя на московской кухне», его напечатали в журнале «Дружба народов» в 2010-м. Он и стал основой «Тувы». Так вот, я записал личное, почитал исторические очерки и географические работы.
Книга вышла, и как бы тему я закрыл
Но почти сразу возникла тема Богучанской ГЭС, точнее, деревень, жителей которых расселяют, потому что эти места должны затопить воды водохранилища. И я стал писать рассказы, которые составили книгу «Зона затопления». Если бы в моей юности часть Тувы тоже не ушла бы под воду Саянского водохранилища после постройки Саяно-Шушенской ГЭС, если бы я не видел переселение целого города Шагонара, не был бы знаком с людьми, которых это коснулось, то вряд ли бы взялся писать про зону затопления на Ангаре.
А потом стал писать роман «Дождь в Париже», действие в котором происходит не столько в Париже, сколько в Кызыле, и главный герой из тех, кто из Кызыла не уехал, хотя уехали родители, сестра, почти все одноклассники, поочередно три жены… У героя был прототип, у большинства персонажей — тоже. И после выхода этой вещи в 2018-м я был уверен, что к Туве больше возвращаться не стану.
А недавно я закончил книгу «Поминки», где тоже много о моих родителях, о бабушке, которая родилась в Туве в 1922 году, а значит, и о моей малой родине.
В Туву меня, конечно, тянет
И на природу — там такой Енисей, такие горы, такая степь, такие озера в степи… Вот рядом Хакасия, и все вроде бы похоже, но совсем не то. Ну а тот район Кызыла, где вырос, так и вовсе часто снится. И приятные и тяжелые это сны.
Этой, кажется, красивой фразой можно было бы закончить, но нужно добавить, что возвращаться навсегда или на какой-то продолжительный срок мне туда не хочется. Все-таки то, что происходило в Туве в начале 1990-х, это без всякого преувеличения ужасно. Понятно, подобное было во многих местах СССР, но от этого понимания не легче. Ну и в одну и ту же реку, как говорится, нельзя войти дважды. Даже если это Енисей.